Валентин Синицкий: Мне не стыдно ни за один год, который я прожил с джанкойцами

Без политики о жизни. О прошлом и настоящем, о грезах юности и о невоплощенных в жизнь мечтах и идеях. Человек, отдавший Джанкою почти 20 лет своей жизни. О нем говорили и писали всё и всякое. Распространяли слухи, впрочем, делают это и сейчас. Кто он сегодня и кем бы мог стать в жизни. Экс-мэр Джанкоя Валентин Синицкий дал эксклюзивное интервью «Медиаволне».

   ОН МОГ БЫ СТАТЬ…

- Валентин Борисович, кем бы вы были в жизни, если бы не стали мэром Джанкоя?

- Наверное, оставался инженером-конструктором. К этому времени я бы окончил Московский институт патентной экспертизы и в этом направлении у меня был широчайший фронт работы. У меня были рационализаторские предложения. Я их сотнями в год выдавал. У меня были заявки на изобретения. И если бы я не попал в партийные органы, то работал бы по специальности инженер-механик, инженер-конструктор. Во-первых,  это меня устраивало, а, во-вторых, приносило удовольствие видеть то, что сегодня начертил, а завтра воплощалось в металле или в каких-то механизмах и агрегатах. Так было в вагонном депо, в СКБ Химфотопром г. Шостка,  завод «Свема», а при нем тогда действовало конструкторское технологическое бюро. Поэтому, был бы я, наверное, там.      

- В юности мечталось о чем?

- Честно говоря, в юности хотелось стать геологом. Я все-таки шестидесятник, это романтика тех песен, которые звучали. И вообще тогда была романтизация во всем.

- А что слушали?

- Бардов в основном. Юрий Визбор, Ада Якушева, Юрий Кукин, Городницкий, Булат Окуджава. Это были 60-е годы. Я в 1966-ом закончил школу рабочей молодежи и уже год был на производстве, работал подсобным рабочим, слесарем на заводе «Сельмаш» в г. Белая Церковь. Когда закончил школу, в г. Белая Церковь строился большой шинный комбинат. Началась эта стройка, и с прицелом, что я закончу институт, я вернусь в родной город. Да, еще ж 60-тидесятые годы были годами химии. Тогда Никита Хрущев был еще во главе партийной и советской власти, и тогда начиналась химизация сельского хозяйства, строились химические заводы, и это тоже отложило отпечаток и повлияло на мое решение поступить в химико-технологический институт. За 5 лет, пока я учился, комбинат так и не построили, и распределение было в разные города Советского Союза. В том числе в Шостку Сумской области. Куда я и попал по распределению.

- Какой у вас был характер в те годы?

- По характеру я был, скажем так, больше ведомый, чем ведущий. Мне было достаточно сложно учиться, потому что у меня в мое детство, в мои юношеские годы приходилось совмещать работу с  учебой. Это касалось и домашней работы, потому что у нас было хозяйство. Мы жили в рабочем поселке. Как старшему сыну, родители работали с утра до вечера, мне приходилось выполнять много работы. Отец был слесарем на нефтебазе, а мать – рабочей в столовой. Обыкновенные, простые люди.

- А что Вам по дому доверяли?

- Все, начиная с живности и заканчивая уборкой, даже приготовлением пищи. Единственное, выпечкой не занимался. У меня мать была большая мастерица. У нас была русская печь, и в доме по выходным пахло пирогами.

- А с чем любили пироги?

- О… (смеется), со всем. Наверное, с мясом или с ливером. Такая вот в памяти сразу ассоциация.

- По праздникам или нет?

- Нет, достаточно часто. На праздники это было само собой. А так постоянно. По крайней мере, в субботу-воскресенье.

      ХОББИ … ЧТО БЫЛО И ОСТАЛОСЬ

- Валентин Борисович, а какое хобби у Вас было  в те годы?

- Футбол или рыбная ловля.

- До сих пор?

- Футбол уже не так. Люблю смотреть и особенно вживую.

- А за кого болеете, если болеете?

-  Было киевское «Динамо». До тех пор, пока не превратилось, скажем, в сборную мира по привлечению игроков. Мне больше нравятся те команды, которые сегодня  выращивают своих украинских футболистов.

- Если сегодня будет идти игра, какой именно матч вы посмотрите?

-  Сегодня у меня нет уже такого отношения, что я брошу все и буду смотреть, есть возможность – посмотрю, нет возможности, ну и ладно. Уже нет такого азарта. Дело все в том, что сегодня это все привнесенное, не родное. То были свои доморощенные, а сейчас - то словаки выходят, то бразильцы. Знаю, что у них есть свой уровень, но в этом плане я националист.

- Хорошо, а рыбалка? Рыба-то та же?

- Рыбалка это да. Но сегодня я счастлив, когда езжу на рыбалку  с внуком. В основном, это водоемы Джанкойского района. Вот прошлым летом он поймал почти килограммового карпа, когда он кричал: «Дед, я вытащить не могу, помогай», - вот это меня уже радует. Это же приобщение юного поколения к природе.

- А свой самый крупный улов помните?

- Конечно, это был лещ, пойманный в Северо-Крымском канале. Он был в районе4,5 килограммов. Но это было очень давно. Где-то в 1984-1985 году. Таких  рыб не доводилось больше ловить.

- Что приготовили из него?

- Я его испортил. Хотел сделать вяленым, положил его в соль, где он, в конечном итоге, превратился в обыкновенную соленую деревяшку. Там была своя технология. Но эта технология оказалась для тех лещей, которые пойманы зимой, а я его солил в августе,  когда у нас было жарко. Есть его было невозможно, но ничего, наука была на всю жизнь.

       О ДЖАНКОЕ И НЕСБЫВШИХСЯ ПЛАНАХ

- Вы сегодня такой же житель Джанкоя, как и я. Скажите, Вам комфортно жить в городе?

- Я бы не хотел говорить на эту тему. Потому что это будет сравнение прошлой власти и нынешней. Я единственное, о чем жалею, мы с моей командой, как сегодня принято говорить, (Юрий Носов, Виктор Булыгин, Руслан Головко, Людмила Корниенко, Елена Шалашова, руководители отделов) закладывали фундамент будущего Джанкоя, мы работали на перспективу. Было очень много проектов, договоров, которые в этом году, к примеру, не сработали, но могут выстрелить через какое-то время. По сути дела, мы готовили базу. Вот сегодня, например, нет финансирования, государство денег не дает, завтра вдруг деньги появляются, а мы готовы. Так, например, случилось, когда в городе отремонтировали дороги в 2010 году. Вот за это мне, честно говоря, обидно. Обидно за тот же самый индустриальный парк, который – детище наше с Юрием Носовым. И мы готовы были в дальнейшем над ним работать и делали абсолютно все, чтобы проект осуществился. Но опять… он не нужен был части депутатского корпуса того созыва, поэтому нам ставили палки в колеса и мы не сумели в конечном итоге выйти хоть на какой-то результат.  Но, насколько я понимаю, сегодня Джанкою это не нужно.

 - А чем особенно гордитесь сегодня?

- Я горжусь тем, что когда иду по городу, и каждый второй встречный, а то и чаще, со мной здоровается и, по крайней мере, люди ко мне относятся приветливо. Значит, работал я не зря. И оставил о себе не самую плохую память. Если б нет, то плевали бы в след, что-то обидное говорили. Почему мне сложно говорить о каких-то достижениях?

Просто мы пережили то, что нынешние люди у власти  не переживут. Мы пережили то, что у нас не было заработной платы по 6 месяцев, мы пережили то, что не выплачивались пенсии  по 6 месяцев, мы пережили митинги голодных пенсионеров и людей, которые не получали зарплату. А перекрытие железнодорожного пути? А противостояние на национальной почве в 1995 году, когда крымские татары и местные бандиты чуть ли не бойню устроили? Все это мы  пережили, мы выживали одни. Минфин Украины отнес в 1999 году город Джанкой  к самодостаточным городам, и нам долго пришлось доказывать, что это не так. И через 4 года мы начали получать дотации. Дотация была примерно 3 млн. грн. В то время был депутат Сергей Иванов, мы с ним достаточно много поездили. Мы выходили на уровень главы Кабинета министров, замов, министерства финансов. Конечно, мы не строили. Вот сегодня разрушаются заводы, мы пытались сохранить консервный завод «Паллада», мы пытались сделать все, что возможно. Но это стало кому-то неинтересно. Мы ушли в 2010 году, а в 2011  началось его разрушение. Состоялось банкротство завода. Мы с директором искали потенциальных инвесторов, которые могли бы возродить это предприятие. Не в том объеме, в котором оно было, потому что сельское хозяйство совершенно в другом направлении структурировано. И часть можно было оставить – консервное производство, соки, томатную пасту, а часть отдать под логистику.

прием делегации

-  В 2007 году независимые международные эксперты анализировали состояние социально-экономического положения и перспективы регионов в Крыму. Так вот Джанкой был назван лучшим по перспективам, - включился в наш диалог Юрий Носов (в 1998 – 2010 годах - заместитель Синицкого) - Потому что у нас у первых в Крыму был разработан Стратегический план социально-экономического развития, это было в 2006 году. В те годы в Джанкое был хороший  климат для развития предпринимательства и привлечению инвестиций. В 2007 году  город посетили около 10 иностранных делегаций.  Просто у нас СМИ стояли по другую строну баррикад и все положительные материалы замалчивали, а весь негатив был на страницах газеты. Вот почему и получилось - люди не знали, что в 2007 году у нас был прорыв: индустриальный парк, стратегия, создание  инвестиционного климата. Инвестиции не придут сюда, если не создавать условия. Но когда пришел новый депутатский корпус, часть из них пошли в оппозицию, которая старались сделать, чем хуже, тем лучше. Тогда они пытались быть ближе к власти. Мы наладили связь с Польшей, с Литвой, Голландией, Чехией, Австрией.  Мы должны были провести корректировку Стратегического плана. Я просто вспоминаю 1998 год, это была разруха полнейшая. К 2007 году мы вышли с очень хорошими показателями. Есть конкретные цифры, факты – все это можно поднять и сравнить. Даже если сравнивать с 2002 годом – это было небо и земля.

- А когда бы джанкойцы ощутили первые результаты работы парка?

-  Тут дело в чем, нам надо было сделать дороги, коммуникации и презентовать это все на уровне крупных концернов, посольств. Мы сделали эту работу и просили посольства, чтобы они оказали помощь. Но не сработало сразу, хотя на нас обратили серьезное внимание. Я считаю, что у нас была в этом отношении перспектива. И как бы ни говорили, что индустриальный парк – это изобретение Носова или Синицкого, это – движение вперед для развития инфраструктуры города. И Джанкой мог быть первым в этом направлении.

- Бытует мнение, что у Джанкоя будущего нет…

    - А мы работали так, чтоб это будущее было. Когда мы начали презентовать индустриальный парк, нам все говорили, что вы нам картинки показываете, посмотрите,  что в городе происходит. Вспомните эпопею в350 газа военным городком. Тогда до абсурда дошло. Приняли решение депутаты, выделили там землю под развитие аэродрома малой авиации. Люди вложили деньги, сделали проект отвода, и этот проект не утвердили на сессии. Тогда реально можно было выйти на 3 млн. гривен дополнительного земельного налога в год и 10 млн. давали на развитие инфраструктуры Джанкоя. Можно было их в дороги, в тротуары вложить, в парк. Но самое обидное было в другом. Это деньги были Евросоюза, и когда мы отказались, мы прославились на весь Евросоюз. Потом на Джанкой смотрели не как на регион, в который нужно вкладывать инвестиции. К сожалению, сегодня забыли, что такое аэродром малой спортивной авиации. Даже если бы инвесторы ничего не построили, они бы платили за землю. А было это в 2007 – начале 2008 года.

                           КАКОВО ОНО, БЫТЬ МЭРОМ?

- Валентин Борисович, быть головой сложно?

- Сложно. Это не простая работа. Это ответственность за каждый день. И я честно могу сказать, когда я уже был за этой чертой, особенно, когда на улице осадки – дождь или снег, это все срабатывает, думаешь, это ж завтра будет какое-то количество людей, которым ты не в состоянии помочь – это кровли по улицам Советская, 25, Интернациональная, 179. Где-то месяца два-три меня преследовали такие мысли. Еще, конечно, многое зависит, с кем работаешь, и как на этих людей можно положиться. Я считаю, что больше такой команды в исполкоме  не будет. 

- Если абстрагироваться, человек, не состоящий в какой-либо партии, мог бы стать мэром?

- В принципе, может, но он должен быть авторитетом. Только работать ему будет очень-очень сложно. Я практически 20 лет был то председателем совета, потом городским головой. Так вот все зависит от того, кто возглавляет Совет министров и Верховную Раду Крыма. Сегодня если человек  вне партии (правящей Партии регионов), он бы от этой партии не получил бы ничего. Я реально могу сказать, мы начали реконструкцию полигона ТБО, достаточно большой путь прошли пока сделали проект, пока начали за счет Рескома по экологии это делать, и когда нам осталось всего чуть-чуть до завершения, пришли чиновники по линии Джарты и некто Псарёв говорит: «Он же не наш, чего мы будем ему деньги выделять?». Такую политику я вообще не приемлю. Тогда ведь реально были деньги, и это все можно было сделать, бумаги по кладбищу и прилегающей территории исчезли бы, как предмет обсуждения. Поэтому, сегодня любой, кто придет беспартийный работать и начнет вытаскивать город даже на авторитете, он этого просто не сможет сделать.

- Вот эти 20 лет, которые были, вы бы хотели их как-то по-другому прожить?

- Я бы не смог. В тех реальных обстоятельствах, которые были, по-другому я бы не смог. Мне не стыдно ни за один год, который я прожил с джанкойцами. Мне не стыдно даже при тех отказах, которые я когда-то людям давал в разрешении их насущных проблем. По одной простой причине: я реально это сделать не мог. Если у меня появлялась какая-то возможность, я шел навстречу и решал, порой, проблемы, которые и не входят в мою компетенцию.

      - А вы боялись чего-то за эти 20 лет?

- Знаете, чего боялся? Был один период, когда меня очень методично третировали по бандитской линии. Мне реально говорили: мы знаем, какой дорогой твой ребенок ходит в школу. Этот момент был связан с людьми, которым я перешел дорогу в части торговли водкой с машины на рынке. В 1995 году было создано предприятие «Бородинский хлеб». И тогда был  накат криминальных авторитетов по части того, что мы не потерпим конкуренции, потому что у нас есть предприятие «Дока-хлеб» и пусть он торгует. Но, тем не менее, я прошел через это, были свои методы противодействия. Я пошел в прокуратуру, в милицию, в СБУ, написал соответствующие заявления. Не знаю, какое из этих ведомств сработало, но, по крайней мере, от меня отстали.

- А сегодня чего-то боитесь?

- Я сегодня боюсь за внуков, за своих детей. Больше мне нечего бояться. Я прожил честную жизнь, работая на этой должности. Ко мне сегодня никто не может предъявить каких-то претензий. И кроме как слухов о том, что когда-то у меня было 8 магазинов и 2 предприятия, элеватор и хлебокомбинат, да, и банк тоже, сегодня опустились до лотков на рынке, на одном из которых я торгую рыболовными снастями, конечно же, все это – сплетни.

Да, было такое, что мы нарушали закон. Но не из-за того, что  хотели получить какую-то выгоду. Этого требовали интересы города. Если я кого-то заставлял ставить подпись под решением, которое не совсем вписывалось в наше законодательство, я брал на себя ответственность. Есть, правда, один пример, человека сломали правоохранительные органы. Он взял на себя вину, которой не было. Это касалось улицы Калинина. И конкретно Анатолия Николаевича Пуршева (ранее - заведующий отделом по вопросам регулирования земельных отношений Джанкойского горсовета – прим. «Медиаволны»). В результате он инвалид первой группы, суд состоялся, его условно наказали, а потом еще ту вину, которую он признал, определили в денежном эквиваленте  и сегодня, уже будучи на пенсии по инвалидности, он взял рассрочку,  и выплачивает сумму в размере 27 тыс. гривен, а ему нужно 25 тыс., чтобы поставить на сердце клапан. Ситуация была такая: ул. Калинина, торгово-пешеходная зона, когда там была дирекция рынка, руководители сказали «она ж не полностью 24 часа в сутки эксплуатируется, а максимум 8-10 часов. Вот давайте за 10 часов мы будем платить арендную плату, а в остальное время, она будет, как земля общего пользования». Это озвучили на сессии, поручили подготовить решение и сделать все документы Пуршеву. Он все это сделал, а потом, спустя 3-4 года, к этому вопросу вернулись, и когда подняли документы, оказалось, что это было просто на словах, а в протокол не внесли. И когда мы попросили депутатов подтвердить, они ответили, мы не помним, мы не знаем.

                                                О ЖИЗНИ ПОСЛЕ

       - Когда вы стали обычным жителем, у Вас появилось свободное время?

- Да. Его много было. Поначалу занимался домашними вопросами. А через год пришел в страховую компанию, которая занимается очень перспективным направлением – пенсионным накоплением для тех, кому сегодня 25 – 40 лет и кому небезразлично будущее своих семей.

- Если отдыхаете, то как?

- Честно говоря, сейчас отдыха меньше стало. Больше времени уделяю компании, чем внукам. К примеру, прошлым летом я где-то10 раз был на рыбной ловле, работая, я этого просто физически сделать не мог.  Я отдыхал на море с внуком. Были мы в Евпатории. Еще я смог несколько раз в году съездить к матери в Белую Церковь.

- А как же заграничные курорты?

- Я не знаю, что это такое. За последние 4 года работы в горсовете мне удалось побывать где-то в 5 странах. Но это связано не с тем, что я туда ездил отдыхать, тогда мы работали эффективно в программах. В Чехию мы ездили по индустриальным паркам, в Австрию – тоже по индустриальному парку. Поездки были не за бюджетные деньги, а за счет приглашающей стороны.

-  А  музыкальные предпочтения со студенческих лет изменились? 

- О.. сегодня у меня несколько другая фишка. Ну, классика остается классикой. Сегодня есть прекрасный бард, поэт, певец, философ жизненный - Виктор Третьяков, он за душу берет. И второй, более юморной, Леонид Сергеев.

      - А вы современный дедушка?

- Я все-таки больше консервативный. С компьютерами и интернетом дети забросили книги, общение. У меня двое внуков. Старшему в этом году будет 11 лет, младшему - три года. Вот старшему, например, я бы Паустовского дал почитать. Это жизненные истории, природа, отношения. А из фильмов порекомендую посмотреть «Алешкину любовь». Когда его показывают, я с удовольствием смотрю. Настолько за душу берет, вот если б все такие преданные были, я был бы очень счастлив.

- А каких людей вы бы назвали знаковыми в вашей жизни?

- Их не очень много, но они есть. Конечно, это родители. Отец меня приучил к усидчивости. У него образование было всего 4 класса. Он работал на нефтебазе, а рядом был тарный цех. Там, когда забивали ящики, было очень много гнутых гвоздей. Вот он приносил их, давал мне молоток, я тогда был в 3-5 классе, кусок рельсы, и я эти гвозди ровнял. У меня были пальцы поколотые, порезанные гвоздями, но, тем не менее, пока я не закончу ровнять гвозди, я не мог пойти гулять.

- Своих детей также воспитывали?

- Несколько по-другому. Своих детей я не смог так воспитать. Хотя у меня достаточно упорный в достижении своих целей сын, а вот дочери настойчивости не хватает.

Знаковой я бы еще назвал мать. Она - добрейшей души человек, никому никогда в своей жизни не отказывала, старалась помочь. Потом были люди, которые переломили мою жизнь. Я не очень видел себя в качестве управленца партийного или советского. Людвиг Павлович Кобылинский, первый секретарь горкома партии. После беседы с ним я пришел в горком. Затем и начался карьерный рост. Сначала как партийного работника, потом служащего местного самоуправления.

- А вы сейчас в политике?

- Нет, ну, какая сейчас политика. У нас была в Джанкое Народно-демократическая партия, вторая после коммунистической. И с компартии, честно говоря, я ушел потому, что в этой партии был Леонид Грач. Может, если бы его не было, я бы и остался в коммунистической партии. Но когда состоялся в 1991 году ПУТЧ и я увидел, как люди тихо радовались, что партию распускают и что за коммунистической партией народ не пошел в свое время, я понял, что это не та идея, которая может привести людей к какому-то светлому будущему. То есть направление несколько тупиковое. Хотя, вот без этого пути я бы не был мэром, не прошел бы те этапы, которые были в моей жизни.

Фото: “Медиаволна”, dzhankoi-rada.gov.ua