Как джанкойские цыгане невест продают (фото)

Зачем цыгане разрывают хлеб и сколько времени отводится молодоженам на брачную ночь, выяснил еженедельник «Крымский ТелеграфЪ», посетив свадьбу джанкойских ромов. 

Хлеб для всех

Возле одного из домов по улице Рюмшина в Джанкое образовалась настоящая пробка. К невзрачным металлическим воротам, перевязанным тяжелой цепью, буквально прилипло около десятка орущих что есть мочи цыган, столько же — по другую сторону ворот. Несмотря на то, что шумный разговор идет на непонятном для меня цыганском, несложно догадаться, что сваты пытаются пробиться во двор к семье невесты. Через решетки забора стоящим на улице протягивают рюмки с водкой, которые моментально опустошаются. Рядом с галдящей группой стоит невысокий столик с фруктами и сладостями, накрытый красной прозрачной тканью. Наконец сваты обо всем договариваются и цепь развязывают — все дружной толпой вваливаются во двор.

Оглядываюсь, пытаясь найти «жертву», которая посвятит меня в действо, и во дворе напротив вижу мужчину и женщину типично корейской внешности, снимающих происходящее на видео.

— Меня Света зовут, — приветливо улыбается молодая кореянка, когда я подхожу познакомиться. — Я тут выросла, поэтому цыганские обычаи хорошо знаю. Даже их язык немножко понимаю. Сейчас будут договариваться о калыме, в этом участвуют только близкие, а сама свадьба вечером, вот на нее уже все приглашены и мы с братом пойдем.

В это время во дворе невесты начинается, пожалуй, самая важная часть свадебного процесса — торги. Правда, самой Люды — так зовут невесту — еще нет, ее привезут позже. Вокруг столика рассаживаются десять мужчин, которые и договариваются о цене за девушку. Я уже знаю, что будет за этим: как только о сумме договорятся, все кинутся к столу, чтобы разобрать еду.

— Все постараются оторвать кусок от священного хлеба, который стоит в середине стола, — такова традиция, — объясняет мне и фотокору немолодая улыбчивая цыганка. — Вы подходите поближе, а то не успеете снять!

И правда, все происходит молниеносно, я даже слегка отпрыгиваю в сторону — кажется, что весь двор кинулся к столу, каждый старается схватить что-то для себя. Смеющийся подросток хвастается родным огромным куском хлеба, пожилой ром в обеих руках держит бутылки с алкоголем, отходящие от стола цыганки сразу же начинают кормить малышню фруктами. Шум стоит невообразимый, но продолжается это все буквально пару минут. Стол снова застилают прозрачной тканью, и вот уже «покупатели» аккуратно — банкнота к банкноте — раскладывают на столе стодолларовые бумажки.

Я стараюсь подвинуться поближе к столу и посчитать валюту, но пробиться через цыган сложно.

— Так за сколько девушку-то купили? — наконец решаюсь обратиться с прямым вопросом к разговорчивой цыганке.

— А нам не говорят, это только мужчины знают, — хитро прищуривается она, и я понимаю, что лукавит.

Наконец деньги посчитаны и переданы из рук в руки дяде невесты — хотя нет, уже не невесты, а жены. Цыгане не признают регистрации в загсе, предпочитая сочетаться браком по своим обычаям. Хлеб разорвали, деньги передали — дело сделано.

— Лаланя! Лаланя! — во все горло орет дядя, заворачивая деньги все в ту же красную ткань. К нему подбегает молодая женщина — мать Люды, которой цыган и отдает калым.

Полчаса на любовь

— За три тысячи долларов мы ее купили, а вообще просили десять, — старший брат жениха Дима сам подходит к нам познакомиться, и я тут же забрасываю его накопившимися за утро вопросами. Выясняется, что мужу Саше 21 год, Люде — 19, по цыганским меркам невеста уже старовата, так что о свадьбе, по словам Димы, договорились быстро.

А девушка и впрямь хороша. В этом убеждаюсь сама, когда Люду наконец привозят к родительскому дому. Из машины она выходит уже к своему законному мужу — субтильному пареньку совершенно славянского типа. Загадка объясняется просто — у Саши и Димы мать русская.

— Но сам я цыган, — уверяет меня молодожен. — У нас же по отцу считается, так что и вся семья живет по традициям ромов. Правда, языка я не знаю — понимаю все, а говорить не могу.

Саша объясняет, почему удалось так сильно сбить цену на жену — мол, семья у него хорошая, наркотиками не зани­мается.

Уже в машине Дима объясняет, что половину суммы дали родители, а остальное добавил сам Саша. Стесняюсь уточнить, каким же образом молодой парень заработал эти деньги. Нарушая сразу несколько правил дорожного движения, мимо нас проносится одна из машин свадебного кортежа — подростки куражатся.

— Вот на каждой цыганской свадьбе найдется хоть одна такая машина! — злится Дима.

Наконец мы добираемся до насосной станции, где у молодых будет фотосессия. В общем-то, дальше свадьба нам уже малоинтересна — сразу после съемки начнут собираться гости в столовой, где свадебная трапеза продлится до глубокой ночи.

— Часов в девять молодые уходят в спальню, а через полчаса должны вынести гостям… — Дима мнется, пытаясь подобрать слова, — результат своего отсутствия.

Как мне уже рассказывали ромы раньше, «результат» — это простыня, доказывающая, что жена была девственницей. Иначе — скандал и разрыв свадебного договора. Решаем не дожидаться заключительного «перформанса».

— Желаю вам десять детей! — улыбаюсь на прощанье Саше, вспоминая, что именно столько родила бабушка Люды — цыганка Пипа, с которой мы познакомились в свой прошлый приезд в цыганский поселок.

— Троих хватит! — отмахивается светлокожий цыган, поеживаясь на осеннем ветру.