За его плечами — необычная, богатая на события судьба, временами непростая и даже трагичная. Озорное детство сменилось проклятой войной, годы в заключении — долгожданной свободой и творческой самореализацией. Порой жизнь преподносила ему жестокие уроки. Но, падая, каждый раз он поднимался снова, учился на ошибках, продолжая с улыбкой смотреть на мир. Оптимист по натуре, в свои 90 лет он сохранил душевную простоту и любовь к прекрасному. Геннадий Мельников: талантливый художник и поэт, тонкий творец и невероятно интересная личность. Таким его знают многие джанкойцы.
С Геннадием Мельниковым я был знаком лишь заочно, видел несколько его картин на городских выставках. Наша первая реальная встреча состоялась в январе 2013 года у него дома, по совместительству творческой мастерской. Сделав по просьбе друзей несколько фотоснимков его работ, я быстро удалился, не стал мешать мастеру создавать очередной шедевр. В следующий раз мы увиделись в апреле 2014-го на юбилее художника. Тогда и возникла идея написать о нем. Однако договориться о встрече оказалось не так-то просто. Несмотря на почтенный возраст, Геннадий Александрович весь в заботах. Деловито протянул мне свою визитку и попросил перезвонить через несколько дней. Я так и сделал. И вот гостеприимный хозяин уже караулит меня у ворот, радушно приглашает на летнюю веранду. После первого заданного вопроса он скромно улыбается и начинает свой неспешный рассказ.
МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ
Предки Мельникова родом из Орловской губернии, некогда перебравшиеся в Крым и обосновавшие на полуострове Орловский хутор. Его дед считался помещиком, в распоряжении имел 200 десятин земли и небольшое хозяйство. Смерть кормильца пустила жизнь семьи под откос. Разделив нажитое, отцу нашего героя, который только что вернулся с войны, досталась горбатая корова и хилый барашек. Недалеко от хутора, на берегу Казантипского залива, в двух километрах от Азовского моря, находилась небольшая деревушка Мискичи, куда и направились беженцы. Там в 1924 году появился на свет маленький Гена. К слову, родился он 18 марта, но зарегистрировали новорожденного только 22 апреля. Поэтому у него фактически два Дня рождения.
Отец понемногу становился на ноги. Выбравшись из нищеты, создал собственный оазис: построил дом, обзавелся лошадьми, купил сельхозинвентарь. Вместе с женой воспитал троих детей. Геннадий — средний между двумя сестрами. Казалось, все налаживается. Но судьба подкинула новое испытание: началась коллективизация, отец попал в «середняки», пришлось вновь задуматься о переезде. Загрузив в арбу свой скарб, семья отправилась в Керчь. Сначала снимали квартиру, потом приобрели полдома в верхней части города, на Митридате, позже и весь дом. На вырученные деньги от проданного в Мискичах жилья смогли купить младшей дочери туфли.
ЖАЖДА ЗНАНИЙ
Он научился читать еще в 4-летнем возрасте. Дед по линии матери любил вручать внуку газету и с упоением слушать, как тот бегло перебирает буквами. В школу Гена пошел на год раньше. Дома ему позволяли обучать грамоте старшую сестру. Поэтому первые школьные годы были для него откровенно скучными. И даже когда он сильно заболел и отсутствовал на занятиях почти целый год, вернувшись, будто ничего не пропустил, а новые знания впитал как губка. Особенно тянуло к гуманитарным наукам: уж очень ему полюбились география, история, литература и русский язык. Хотя, признается, правил правописания никогда специально не учил.
О любознательном и активном Гене Мельникове знала вся школа. Занимая почетную должность председателя ученического комитета, он увлеченно изучал историю, был членом профильного кружка при Керченском историко-археологическом музее. Юный кладоискатель не раз участвовал в городских раскопках, часто находил древние монеты, заржавелые наконечники стрел. Свои сокровища бережно хранил дома. За годы поисков экспонатов насобиралось на целый ящик. Юноше пророчили карьеру археолога, даже место в одном из московских вузов приготовили. Но его пленила поэтическая муза. Страстно мечтая стать писателем, однажды отправил два юмористических рассказа в популярный журнал «Пионер». Талант парня оценили. Он стал призером всесоюзного литературного конкурса.
ПЕРВЫЕ КИСТИ
Единственное, чем Гена никогда особо не интересовался — это рисование. Что поделать, ну не лежали руки к холсту. Но один случай перевернул творческую биографию нашего героя.
— Однажды я увидел, как одноклассница нарисовала портрет Карла Маркса. Тогда и задумался: а я что, не смогу? — рассказывает Г. Мельников. — Начал пробовать. Первыми работами стали портреты В. Молотова и А. Пушкина. Рисовал на бумаге из-под цементных мешков, все было в дефиците.
Вот так спортивный интерес привел его на художественную стезю. Позже появились изображения А. Македонского и Б. Хмельницкого. А в 10-м классе Геннадию поручили редактировать школьную газету. Добросовестный и исполнительный, он сам подобрал членов редколлегии, писал стихи, готовил заметки на злобу дня, каждую из которых обязательно иллюстрировал. Школьный «Крокодил» ждали все. За несколько месяцев ответственный редактор выпустил 24 номера. Кстати, там нередко появлялись и карикатуры на одноклассников и преподавателей.
Газеты, отправленные руководством школы на республиканскую выставку, принесли их автору победу на фестивале детского творчества и заслуженную награду — фотоаппарат ФЭД. Но приз так и не достался его обладателю. Началась война. На пожелтевшем снимке — выпускники 1941 года. Геннадий Мельников — справа, в косоворотке. Многих ребят нет на фотографии. К тому времени они ушли на фронт.
ВОЕННЫЙ ДНЕВНИК
О войне Геннадий Александрович может говорить часами, хоть это далеко не самые светлые страницы его истории. Помнит, как стоял на посту с ружьем в руках, охраняя с товарищами керченские водонапорные скважины: тогда в городе боялись отравления. Несколько месяцев спустя семнадцатилетнего добровольца назначили пионервожатым в одну из местных школ. Молниеносная атака немцев, взорвавшийся рядом с учебным заведением склад боеприпасов — страшные картины до сих пор будоражат память, словно все происходило вчера.
Далее был особый истребительный отряд, хладнокровные винтовки, казарменное положение. В марте 1942-го пришла повестка, на год досрочно. Мельникова отправили в Новороссийск, в учебный батальон. С того времени сохранилась лишь одна жалкая бумажка, что «курсант Г.А. Мельников получил довольствие за апрель месяц». И больше никаких документов. Сведения о том, куда распределяли солдат после обучения, безвозвратно утеряны.
СПАСИТЕЛЬНАЯ МОЛИТВА
Судьба нашего героя тесно переплетена с судьбой его отца. Таких совпадений нарочно не придумаешь. Тем более, если они способны спасти жизнь.
Александр Мельников был старшим из сыновей и самый любимый у матери. Когда уходил на фронт, она дала ему с собой молитву. Материнское сердце напутствовало: будет худо — читай ее. Кто бы мог подумать, как скоро бесстрашный солдат вспомнит о наказе родного человека.
Однажды с однополчанами он попал в кольцо окружения. Враг безжалостно наступал. Стрелял австриец. Ранив пулеметчика Александра, противник подскочил к жертве, желая заколоть штыком. В суматохе на штык намотался подсумок. Пока австриец пытался распутать пояс, подоспели наши и спасли жизнь товарищу. Тот, окровавленный и напуганный, читал материнскую молитву. В августе 1942 года, в одном из ожесточенных боев под Сталинградом, похожая история повторилась с его сыном.
— Мы стояли на 1-й линии обороны Сталинграда, за Доном, — вспоминает химик-разведчик Геннадий Мельников. — Нас было несколько дивизий. Пока одни готовили оборонительные сооружения, другие сдерживали противника. Я вернулся из разведки ранним утром. Тогда и началось немецкое наступление. Они отрезали все дивизии по-над Доном, а главный штаб взяли в кольцо.
По его словам, никто не мог вырваться. Что оставалось делать? Только вскинуть винтовку, как следует прицелиться и защищаться. Вражеский автоматчик подлетел сбоку: Геннадий получил пулевое ранение в руку на вылет. Невдалеке разорвался снаряд, всех оглушило, обрушился окоп, придавило ногу. Дальше как в бреду. Фашист решил добить раненого. Щелчок, другой, а патронов нет. Мельников признается, в этот момент читал спасительную молитву, переданную отцом. Кстати, родовая реликвия до сих пор хранится у него дома, возле иконы.
ВЫЖИТЬ ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ
А потом был мучительный плен… Тысячи изнеможденных военных стали узниками концлагерей. За колючей проволокой в нечеловеческих условиях каждый день погибало по сотне заложников. Остальных поддерживали чудовищной кормежкой: оккупанты брали железные бочки из-под бензина, наливали туда воду, засыпали горелой пшеницей и готовили варево. Такой похлебки каждому выдавали по черпаку в день.
После очередного «ужина» пленных стали отсчитывать через одного. Половину погрузили в закрытые вагоны и отправили в Россошь, что под Воронежем. Ежедневные расстрелы, голодные недели, угасающая надежда, близкое дыхание смерти — Геннадий Александрович не любит ворошить эти воспоминания.
Знание немецкого языка помогло ему стать сопровождающим переводчиком. Подрабатывая денщиком и грузчиком, он понемногу внедрялся во вражеское логово. Однажды удалось спасти жизни нескольких товарищей. В благодарность его тоже хотели вызволить из лагеря, пообещали прислать связного. Предупредили, что паролем будет «Солнце всходит на востоке». Однако солнца Мельников так и не дождался. Вырваться удалось самому, верхом на лошади…
…Но желанная свобода оказалась не такой сладкой. В то время особо не разбирались, кто куда внедрялся и кто кому помогал. Выбравшихся живыми из плена награждали позорным титулом «изменник Родины». Итог — 10 лет тюремного заключения по печально знаменитой 58-й статье. Такая она — расплата за верность.
Пленение порой меняет человеческую природу навсегда, полностью разрушая судьбу и уничтожая личность. Но Геннадий Мельников не сломался. Даже в тюрьме, среди давящих стен, часто оставаясь наедине со своими мыслями, был крепок духом и находил силы жить дальше. Там он писал чувственные стихи о любви, чтоб не зачерствела тонкая душа, встретил день Великой Победы, который когда-то приближал вместе с однополчанами, познакомился с будущей женой Клавдией. Душное существование в оковах закончилось в 1952-м.
НОВАЯ ЖИЗНЬ
Корни неумолимо тянули освобожденного в Керчь. Но бывшим политическим заключенным запрещалось жить ближе, чем в 100 км от крупных населенных пунктов. Тогда молодой семьянин отправился на север полуострова, в Джанкой. Так наш город стал новым домом для супружеской четы Мельниковых. Здесь линии судьбы отца и сына снова переплелись, как в случае со спасительной молитвой. Геннадий, словно повторяя шаг за шагом путь родителя, начинает строить свою жизнь заново.
Степной городок, еще не оправившийся после войны, поначалу с опаской принял бывшего солдата. Не было ни работы, ни жилья. После долгих и упорных поисков удалось устроиться комендантом на машиностроительный завод. Мизерного заработка едва хватало на оплату съемной квартиры и всяческих налогов.
— Жилось, откровенно говоря, тяжело, — вспоминает Геннадий Александрович. — По ночам я помогал ремонтировать станки, занимался столярными работами. Хоть какая-то дополнительная копейка. Все достигалось титаническим трудом.
РОКОВЫЕ СОБЫТИЯ
Между тем, терпеливо, с миру по нитке, молодые обзавелись землей, где глава семьи задумал возвести свою небольшую крепость. Мастер на все руки признается, никаких особых правил строительства не знал, специалистов в помощь не нанимал. Тем не менее, за полтора года сляпал времянку, а через несколько лет на участке появился полноценный дом, где даже мебель была ручной работы.
К тому времени Геннадия Мельникова перевели подсобным рабочим в литейный цех. Позже он трудился в железнодорожном клубе, кинотеатре «Орленок», а в местном Доме культуры сумел организовать собственную мастерскую. Найдя применение своему таланту, стал работать художником-оформителем, наладил связь с Москвой, часто ездил в столицу за материалами. Набив руку, расширил производство. Геннадий Александрович обслуживал Джанкойский, Красногвардейский и Нижнегорский районы. По заказу создавал наглядную агитацию, оформлял кабинеты политического просвещения, сельскохозяйственные павильоны. Работы перспективного, как сейчас модно говорить, дизайнера ценились довольно высоко.
Но 1976 год перевернул весь мир нашего героя с ног на голову. В страшной автомобильной катастрофе погибли любимые и дорогие жена, дочь и внук. Что делать? Как перенести суровое испытание? Наложить на себя руки? Запить? Эти черные грешные мысли не раз мучительно сверлили страдающее сознание, невыносимо сбивали с толку. Жизнь, казалось ему, потеряла всякий смысл и больше никогда не станет прежней. Спасала только работа. Погрузившись в рутинную повседневность, Мельников понемногу приходил в себя.
В ПОИСКАХ СВОЕЙ КРАСКИ
Вторая жена Геннадия Александровича, Анеля, была на 17 лет моложе его. Жили душа в душу, влюбленные до беспамятства, являясь надежной опорой друг для друга. Несколько лет назад тяжелая болезнь сразила женщину. Разменяв восьмой десяток, Мельников остался один. Очередной удар по любящему сердцу снова смягчило творчество. На палитре теснились краски, а на холстах в элементах светотени угадывались образы его родных. Первые портреты были посвящены близким людям: женам, детям и внукам.
Разрабатывая кисть, совершенствуя мастерство письма маслом, художник обратился к пейзажной живописи. Делал множество набросков, воскрешая в памяти места, где раньше бывал: южный берег Крыма, родную Керчь и ее окрестности, не менее родной Джанкой, которому уделил особое внимание. Знаменитые места, известные каждому местному жителю — танк на кольце, памятники авиаторам и воинам-интернационалистам, городские фонтаны и многое другое, — навсегда запечатлены в картинах нашего земляка.
Одна из самых монументальных работ Геннадия Александровича за последнее время — серия портретов джанкойцев-Героев Советского Союза, написанная к 95-летию города. Октябрьская, Чапичев, Захаров — всего 9 человек. Постоянно действующая экспозиция этих картин находится в здании городского совета. Образы защитников отечества автор создавал, изучая старые архивные фотографии. Приходилось буквально реконструировать лица. Многое рисовалось по памяти, ведь с некоторыми из союзных героев Мельников был знаком лично. К 70-летию освобождения Джанкоя от немецко-фашистских захватчиков из-под кисти художника вышла еще одна уникальная серия — 11 портретов Героев социалистического труда.
ТАЛАНТЛИВ ВО ВСЕМ
Он бережно хранит пожелтевший альбом, куда еще юношей записывал свои стихи. Справедливости ради хочется сказать: поэтический слог у него не хуже, чем у маститого лирика. Рифмы тонкие и мелодичные, слова довольно простые, но так точно подобраны, что в их честности и сомневаться не стоит. Геннадий Александрович говорит, что перо уже затупилось и сейчас он практически ничего не пишет. Его главное наследие — стихи 30-40-х годов.
— Первая, далекая, рассветом солнечным явилась и ушла. Девушка возлюбленная, где ты и кому ты губы отдала… Первая, твой образ не тускнеет, хоть ты предназначена не мне. Только кто тебя еще сильнее полюбить сумеет на земле? — эти строки о первой школьной любви Мельников помнит наизусть, как, собственно, и ряд других своих творений, которые часто с удовольствием и неподдельной искренностью цитирует друзьям.
НЕ ГОВОРИ…
Мы с тобой бродили до зари,
Мы с тобой шептались у воды.
Только мне о том не говори,
Что уже я сделался седым.
Я еще и счастья не видал —
На рассвете грянула война.
Точно эта талая вода
Унесла надежды у меня.
Не успел как следует любить,
Не успел любимой песню спеть.
Вместо слова радостного «жить»
Я услышал яростное «смерть»…
Мы с тобой бродили до зари,
Мы с тобой шептались у воды.
Только мне о том не говори,
Что уже я сделался седым.
Я еще по чувствам молод так —
Не сожгла метелица траву.
Если я вернулся из атак,
Я еще на свете поживу.
ОБЫЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Он поздно просыпается и любит покопаться в саду, ухаживая за небольшим розарием. Из домашних животных — собаки да кошки. Увлекается виноделием, хотя сам называет это винотворчеством. Рубин Магарача, Сувенир Одессы и Изабелла — к каждому сорту относится бережно, с особым трепетом, то и дело подвязывая веточки.
Геннадий Александрович, как и в далеком детстве, получает удовольствие от чтения. Заинтересованно вникает в детективы, исторические романы, книги о войне. Бывает, даже до утра зачитывается. С азартом примыкает к телеэкрану, когда там показывают хоккей. Уважает порядок и не терпит небрежности. В общем, вполне себе обычная личность. От других его отличают разве что невероятное жизнелюбие и светлая вдохновенность, с которой он берется за любое дело.
В ожидании музы Мельников мастерит подрамники, а когда голова наполняется свежими идеями, художник садится за холст, берет в руки кисть и начинает творить. Будучи достаточно самокритичным, без хвастовства заявляет, что сейчас его техника улучшилась, повысился профессионализм. Поэтому захотелось переписать некоторые работы. Уверен, выйдет лучше оригиналов.
В ближайших планах — нарисовать новую детскую площадку, что в городском парке, изобразить каменного грифона, который встречает гостей полуострова при въезде в Крым, а также создать серию портретов Почетных жителей Джанкоя.
— Сидеть без дела точно не буду, — улыбаясь, завершает рассказ Геннадий Мельников.
Каждый раз в его картинах находишь новые детали и линии, которые ранее не замечал. Знакомый пейзаж порой превращается в открытие. Гармоничность красок, глубина внутреннего мира автора и удовольствие, получаемое от труда — наверно, в этом секрет привлекательности его полотен.
О Геннадии Мельникове известно далеко за пределами нашего города. Его работы есть в Германии, Норвегии, Швеции. Сам мастер довольно скромен, и даже к статусу местной знаменитости относится скептично. Но, снискав невиданную популярность среди почитателей его художественного творчества, он навсегда вписал свое имя в историю Джанкоя.
Автор, фото: Артём Бражинский
Источник: ДИА
Загрузка ...
